Категории
Самые читаемые
ChitatKnigi.com » 🟠Проза » Современная проза » Ошибки наших звезд[любительский перевод] - Джон Грин

Ошибки наших звезд[любительский перевод] - Джон Грин

Читать онлайн Ошибки наших звезд[любительский перевод] - Джон Грин
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 47
Перейти на страницу:

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать

Какой-то парень глазел на меня.

Я была вполне уверена, что никогда раньше его не видела. Высокий и достаточно мускулистый, он заставлял пластиковый стул для первоклашек, на котором он сидел, казаться еще меньше, чем он был на самом деле. Красновато-коричневые волосы, короткие и прямые. Он выглядел моим ровесником, может на год старше, и сидел в вызывающе скромной позе: копчиком на самом краю стула, одна рука наполовину в кармане темных джинсов.

Я отвернулась, внезапно осознав тысячу моих недостатков. На мне были старые джинсы, которые когда-то сидели в обтяжку, а теперь болтались в странных местах, и желтая футболка с названием группы, которая мне даже больше не нравилась. А еще мои волосы: эта стрижка под пажа, и я даже не удосужилась их, что-ли, расчесать. Более того, у меня были до смешного огромные щеки, как у бурундука: побочный эффект лечения. Я выглядела как нормальный человек с воздушным шаром вместо головы. И это еще если забыть про мои опухшие лодыжки. Но все же, я украдкой взглянула на него, а он продолжал на меня пялиться.

Я вдруг поняла, почему это называется зрительный контакт.

Я вошла в круг и села рядом с Айзеком, за два сиденья от парня. Снова подняла глаза. Он все еще на меня смотрел.

С позволения сказать, он был просто красавчик. Некрасивый парень таращится на тебя безжалостно, и это, в лучшем случае, неловко, а в худшем, напоминает нападение. А красивый парень…ну.

Я достала телефон и нажала на кнопку, чтобы он показал время: 16:59. Круг наполнился неудачливыми детьми от двенадцати до восемнадцати, и затем Патрик начал с молитвы безмятежности: Господи, даруй мне душевный покой, чтобы принять то, что я не могу изменить, смелость, чтобы изменить то, что я могу, и мудрость, чтобы отличить одно от другого. Парень все еще глазел на меня. Я почувствовала, что краснею.

Наконец, я решила, что лучшей стратегией было уставиться в ответ. В конце концов, мальчики не обладают монополией на Дело по производству взглядов. Так что я смотрела на него, пока Патрик в тысячный раз признавал свое без-яичие и т. д., и вскоре это была игра в гляделки. Через какое-то время парень улыбнулся, и, наконец, его голубые глаза взглянули в сторону. Когда он снова посмотрел на меня, я приподняла брови, вроде как говоря, Я выиграла.

Он пожал плечами. Патрик продолжал, и вскоре пришло время представиться.

— Айзек, может быть, ты захочешь быть первым сегодня. Я знаю, что для тебя пришло время испытаний.

— Да, — сказал Айзек. — Меня зовут Айзек. Мне семнадцать. И вроде как через пару недель я отправлюсь на операцию, после которой ослепну. Не хочу жаловаться или типа того, потому что я знаю, многим из нас гораздо тяжелее, но эмм… я имею в виду, быть слепым как-то хреново. Хотя, моя девушка помогает. И друзья вроде Августа, — он кивнул в сторону парня, у которого теперь было имя. — Так что вот, — продолжил Айзек. Он смотрел на свои руки, сложенные пирамидкой. — В общем, я ничего не могу с этим поделать.

— Мы с тобой, Айзек, — сказал Патрик. — Пусть Айзек это услышит, ребята.

И мы все монотонно сказали: «Мы с тобой, Айзек».

Следующим был Майкл. Ему было двенадцать, и у него была лейкемия[2]. Всю жизнь. Он чувствовал себя нормально. (По крайней мере, так он сказал. Он спустился на лифте).

Лиде было шестнадцать, и она была достаточно симпатичной, чтобы привлечь внимание красивого парня. Она была постоянной участницей встреч — долго восстанавливалась после рака аппендикса, о существовании которого я раньше не знала. Она сказала — как и в каждый раз, когда я появлялась в Группе поддержки, — что чувствовала себя сильной. Я слушала ее, в то время как брызжущие кислородом трубки щекотали мои ноздри, и думала о том, как все это напыщенно звучит.

Представились еще пятеро, прежде чем очередь дошла до него. Он слегка улыбнулся. Его голос был низким, каким-то дымчатым и чертовски сексуальным.

— Мое имя Август Уотерс, — сказал он. — Мне семнадцать. Меня слегка затронула остеосаркома[3] полтора года назад, но здесь я только по просьбе Айзека.

— И как ты себя чувствуешь? — спросил Патрик.

— О, отпадно, — Август Уотерс улыбнулся уголком рта. — Я на американских горках, которые идут только вверх, друг мой.

Затем была моя очередь, я сказала: “Меня зовут Хейзел. Мне шестнадцать. Щитовидка с метастазами в легких[4]. Я в норме”.

Встреча продолжилась: сражения пересказывались, успешные битвы против безнадежно проигранных войн; надежда хранилась; семьи прославлялись и проклинались; было решено, что друзьям просто не понять; слезы проливались; утешение обеспечивалось. Ни я, ни Август Уотерс не проронили ни слова, пока Патрик не сказал:

— Август, может, ты хотел бы поделиться своими страхами с группой.

— Моими страхами?

— Да.

— Я боюсь забвения, — сказал он после минутной паузы. — Я боюсь его как пресловутый слепой, который боится темноты.

— Слишком рано, — сказал Айзек, вымучивая улыбку.

— Это было бесчувственно? — спросил Август. — Я могу быть слеп к чувствам других людей.

Айзек смеялся, но Патрик поднял обвиняющий перст и сказал:

— Август, пожалуйста. Давай вернемся к тебе и твоим проблемам. Ты сказал, что боишься забвения?

— Именно, — ответил Август.

Патрик казался растерянным.

— Не хотел бы…эээ, не хотел бы кто-нибудь это прокомментировать?

Я не была в нормальной школе три года. Мои родители были двумя моими лучшими друзьями. Моим третьим лучшим другом был писатель, который никогда не знал о моем существовании. Я была достаточно скромным человеком — совсем не из тех, кто подскакивает с места.

И все же, только в этот раз, я решила высказаться. Я начала поднимать руку, и Патрик, с очевидным облегчением, сразу сказал: «Хейзел!» Я уверена, он предположил, что я хочу открыться. Стать Частью Группы.

Я посмотрела на Августа Уотерса, который ответил мне взглядом. Его глаза были настолько голубыми, что сквозь них практически можно было видеть.

— Придет время, — сказала я, — когда все мы будем мертвы. Все. Придет время, когда не будет ни одного человека, чтобы вспомнить, что кто-то когда-то существовал или что наш вид что-либо совершил. Не будет никого, кто мог бы вспомнить Аристотеля или Клеопатру, не говоря уже о тебе. Все, что мы сделали, и построили, и написали, и придумали, и открыли, будет забыто, и все это, — я обвела руками комнату, — будет напрасно. Может быть, это время придет скоро, а может, оно наступит через миллионы лет, но даже если мы переживем взрыв солнца, мы не будем жить вечно. Было время до того, как организмы обрели сознание, и будет время после. И если неизбежность человеческого забвения беспокоит тебя, я предлагаю забыть об этом. Бог свидетель, это то, что все делают.

Я узнала это от моего вышеупомянутого третьего лучшего друга, Питера Ван Хаутена, асоциального автора книги под названием Высшее страдание, которая была мне ближе Библии. Питер Ван Хаутен был единственным человеком, с которым я когда-либо сталкивалась, который а) понимал, что значит умирать, и б) не умер.

За моими словами последовал довольно долгий период тишины, в то время как я смотрела на улыбку, которая расползалась по лицу Августа — не кривая ухмылка парня, старающегося быть сексуальным, пока он таращился на меня, а его настоящая улыбка, слишком большая для его лица. «Черт возьми, — тихо сказал Август, — ты просто нечто».

Никто из нас двоих не сказал ничего в оставшееся время. В конце Группы поддержки все взялись за руки, и Патрик вел нас в молитве. «Господь Иисус Христос, мы, сражающиеся с раком, собрались здесь в Твоем сердце, буквально в Твоем сердце. Ты и только Ты знаешь нас так, как мы сами знаем себя. Веди нас через испытания жизни к Твоему Свету. Мы молимся за глаза Айзека, за кровь Майкла и Джейми, за кости Августа, за легкие Хейзел, за горло Джеймса. Мы просим, чтобы Ты исцелил нас, и хотим почувствовать Твою любовь и Твой покой, который превосходит все наши представления о нем. И мы помним в своем сердце всех тех, кого мы знали и любили, и кто ушел к Тебе домой: Марию, и Кейда, и Джозефа, и Хейли, и Абигейл, и Анджелину, и Тейлора, и Габриэля, и…»

Это был длинный список. В мире много мертвых. И пока Патрик бубнил, зачитывая список по листку бумаги, потому что он был слишком длинным, чтобы запомнить его наизусть, я держала глаза закрытыми, стараясь думать о молитве, но по большей части представляя тот день, когда мое имя попадет в список, в самый его конец, когда все уже перестают слушать.

Когда Патрик замолчал, мы вместе произнесли эту тупую мантру: ПРОЖИВЕМ НАШУ ЛУЧШУЮ ЖИЗНЬ СЕГОДНЯ, и встреча закончилась. Август Уотерс оттолкнулся от стула и подошел ко мне. Его походка была кривой, как его улыбка. Он навис надо мной, но не слишком близко, чтобы я не вытягивала шею для того, чтобы смотреть ему в глаза.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 47
Перейти на страницу:
Открыть боковую панель
Комментарии
Настя
Настя 08.12.2024 - 03:18
Прочла с удовольствием. Необычный сюжет с замечательной концовкой
Марина
Марина 08.12.2024 - 02:13
Не могу понять, где продолжение... Очень интересная история, хочется прочесть далее
Мприна
Мприна 08.12.2024 - 01:05
Эх, а где же продолжение?
Анна
Анна 07.12.2024 - 00:27
Какая прелестная история! Кратко, ярко, захватывающе.
Любава
Любава 25.11.2024 - 01:44
Редко встретишь большое количество эротических сцен в одной истории. Здесь достаточно 🔥 Прочла с огромным удовольствием 😈